Учебная работа № 78523. «Контрольная Экономика 247
Содержание:
«1. Рассчитайте величину ВНП при норме безработицы 10% исходя из ВНП при полной занятости в 7 трлн. долл. Используйте закон Оукена.2. Используя закон Оукена, рассчитайте, сколько понадобится времени для снижения нормы безработицы с 9 до 6% при ежегодных темпах роста ВНП в 4.5%. 3. Естественный уровень безработицы в текущем году составляет 3%, а фактический — 5%.
1) определите величину относительного отставания фактического ВНП от потенциального при условии, что коэффициент эластичности ВНП к динамике циклической безработице равен 2.
»
Выдержка из подобной работы:
….
О специфике фантастического в «Мастере и Маргарите»
….. Какова же именно природа фантастического у Булгакова в чем его
специфика?
Практически
общепринятым является утверждение что литературная фантастика начинается там
где происходит вторжение удивительного необъяснимого или чудесного в
изображаемый реальный мир в естественный ход событий в нем. При этом точкой
отсчета неким ориентиром при всех возражениях и спорах является схема
предложенная Ц. Тодоровым автором книги
«Введение в фантастическую литературу»1 .
По его мнению определяющим
признаком фантастической литературы служит сомнение читателя по поводу
истолкования необычных событий происходящих в произведении: можно ли найти им
рациональное пусть и не очевидное объяснение — или же для их обоснования
требуется признать вмешательство сверхъестественных сил и начал. Если такого
колебания нет — произведение следует отнести не к фантастической литературе а
к одному из смежных жанров :
—
необычного в чистом виде;
—
фантастического-необычного;
—
фантастического-чудесного;
—
чудесного в чистом виде.
Обратимся
теперь к тексту булгаковского романа в попытке «сконденсировать» разлитую в ней
субстанцию необычного удивительного и прояснить ее своеобразие.
Обычно
говоря о сложности структуры «Мастера и Маргариты» отмечают сочетание у
Булгакова плана актуальной московской жизни 20—30-х годов с историческим планом
«иерусалимского сюжета» — истории Понтия Пилата и Иешуа Га-Ноцри а также
вторжение фантасмагории связанной с активностью «Воландовой шайки» в
сатирико-реалистическое изображение повседневности. На самом деле картина
намного сложнее. В романе можно выделить следующие «онтологические» планы
внутритекстовой реальности:
1. План современной автору обыденной московской
жизни.
2. План
исторической реальности древнего Иерусалима.
3. План
«текста в тексте» .
4. План
многочисленных сновидений .
5. План
актуального пребывания на земле Сатаны/Воланда: тут возникает бытийная сфера с
«искаженными» пространственно-временными и причинно-следственными
характеристиками.
6. Подразумеваемый план Божественной сферы —
«Свет» откуда к Воланду является посланцем и просителем Левий Матвей.
7. План
земного инобытия мастера и Маргариты после «бала у Сатаны».
8. План
посмертного существования Понтия Пилата.
9. План
посмертного существования мастера и Маргариты .
Такое
многообразие слоев и пластов внутритекстовой реальности само по себе внушает
ощущение фееричности фантасмагоричности изображаемого тем более что одни и те
же персонажи перемещаются между различными повествовательными уровнями
предстают в разном освещении меняют статус. Пойдем однако дальше и
попытаемся установить как собственно фантастическое начало присутствует в этом
разнообразии в каких планах текста оно порождается и как взаимодействует с
другими.
Первое
проявление необычного в романе — это рассказ консультанта-иностранца в главе 2
о событиях евангельской истории предстающих здесь в своеобразной неканоничной
версии. Сам по себе рассказ не несет в себе ничего сверхъестественного если не
задаваться вопросом: откуда все это известно загадочному консультанту. Однако
по ходу повествования возникает тонкая игра с удивительным пребывающим на
грани чудесного порождающая то самое сомнение о котором писал Тодоров. Это
проявляется в сцене допроса Пилатом Иешуа когда последний угадывает мысли
прокуратора и излечивает его от приступа мучительной головной боли. Что это —
свидетельство причастности бродячего чудака-философа к высшему порядку бытия
или просто удивительная психологическая
проницательность? Булгаков поддерживает в этом отношении плодотворное сомнение.
Характерно что Пилат сознающий что арестант стоящий
перед ним »